Страх прошлого

Фридриг стоял как скованный, возле зеницами все ходило хаосом; «Дьявольский танец», - молвило что-то в нем, и оба эти слова предстали маревом курчаво корявых рун, как надпись к одноименной ветхой гравюре, веданной им однажды у торговца.

Он не имел возможность откинуть взгляда от костлявых, как у костяка, ног старухи в сползающих тёмных, с изумрудным отсветом, гольфах; в страхе желал было броситься к дверям, но смелость покинула его еще дотоле, чем он поразмыслил об этом. Прошедшее и настоящее сцепились в нем в какую-то жуткую реальность, бежать от какой он не имел сил; кто его знает, то или сам он все еще молод и та, что нынче танцует перед ним, вдруг превратилась из только что прекрасной барышни в жуткий труп с опустошенным ртом и нагноёнными мятыми веками, то ли ее и его собственная молодость ни при каких обстоятельствах не бывала и только привиделась ему.

Эти уплощенные культяпки в плесневелых остатках изборождённых башмаков, кои нынче вращались и шагали в ритм, - могли ли они быть теми пленительными ножками, что когда-то сводили его с ума?

«Она их веками не снимает, по-иному дерма распалась бы на ломти. Она спит в них, - мелькнул клок мысли, неудержимо вытолкнутый прочим: - Как страшно, человек еще при бытие перегорает в скрытном панцире Хроноса».

Дважды он открывал рот и опять, не произнося ни слова, закрывал – не было слов.

– Лиза, –вымолвил он наконец, – Лизель, тебе очень плохо? – Блуждая по комнате, его взор стал на пустой деревянной емкости из-под похлебки. – Хм. Конечно. Лизель, могу я тебе хоть чем-то помочь?

В минувшие времена она ела с фарфора; содрогнувшись, он взглянул на не убранную спальню – хм, и… и грезила на перинах.

Не отпуская от лица рук, старуха стремительно качнула лицом. Слышны были ее глухие сдавленные крики.